Живее мертвого, мертвее живого. Часть 2

День третий.

Я проснулся от прохладного ветра, который заставил меня съежиться и открыть глаза. Моей Аннет не было рядом. Я соскочил с кровати, словно ужаленный и помчался в гостиную. Я увидел ее возле корзины с новым питомцем. Она сидела на корточках возле нее и странно скалилась, глядя на щенка. Она словно играла с ним. Увидев ее, я обомлел и совсем забыл про ее болезнь. Лишь ее неприкрытое тело вновь вернуло меня к реальности. Я вернулся в спальню и схватил одеяло. Чуть слышно я подошел к ней и накинул его на плечи своей возлюбленной. Она замерла. Щенок, сидящий в корзине жалобно скулил, будто над ним издевались, а не играли.

Я помог встать своей супруге и повел ее обратно в постель, для того чтобы вновь уложить ее спать. Она воспротивилась моему решению. Я не ожидал такого от нее. Она старалась никогда мне не перечить на словах. А касательно этого случая она и вовсе пыталась вырваться из моих объятий и оттолкнуть меня.

Все же мне удалось убедить ее вернуться в постель, сотни раз повторяя, что она больна. Она медленно легла, а я сел рядом. Ветер вновь прошелся холодом по моей спине и только тогда я увидел, что окно настежь открыто. Закрыв его, я взял свою Аннет за руку. Она была ледяной. Будто в руках я держал кусок льда! Еще ночью она пылала словно огонь, а теперь она превратилась в лед. Она смотрела на меня совершенно чужим взглядом. Легкий испуг прокрался в мои мысли, пытаясь завладеть сознанием. Ее верхняя губа странно дергалась, будто пыталась обнажить свои зубы.

Я отвернулся и закрыл глаза, по-прежнему держа ее за руку. Я просидел так около пятнадцати минут и лишь тогда осмелился повернуться вновь. Ее глаза были закрыты, однако губа так и не перестала дрожать. Рука не стала теплее в моих объятиях. Скорее наоборот. Мои руки похолодели. Я аккуратно отпустил ее, оделся и ушел за обедом.

Щенок скулил. Видимо он так же проголодался, ведь я проспал довольно много времени, но как раз успел к обеду. В этот раз мне не захотелось, чтобы кто-нибудь доставлял нам обед, поэтому я решил сходить за ним сам, хоть это было и не принято.

Меня не было в номере около часа. Один постоялец устроил скандал в фойе, и я был втянут в эту ситуацию, однако она никак не относится к делу, так что я волен опустить ее.

Итак, я вернулся с тележкой, на которой находился наш обед. Войдя в номер, я моментально обратил внимание на то, что корзинка со щенком исчезла. Осмотр гостиной и остальных комнат ничего не дал. Тогда, последним делом я зашел в спальную. То, что я там увидел, было выше моего понимания. Щенок был буквально разорван на части, залив всю постель своей кровью. Голову щенка держала моя супруга, улыбаясь мне, демонстрируя свои окровавленные зубы. Мой рассудок не выдержал, и я упал в обморок.

Сознание вернулось ко мне, скорее всего, быстро, потому что картина не изменилась. Я очнулся лежа на полу в собственной рвоте, которая должно быть, выплеснулась из меня в то время, когда я все это увидел. Мне крупно повезло, что я не захлебнулся ей. Вновь обращая свое внимание на кровать, я смог уже детально все рассмотреть. Окровавленные клочки шерсти и внутренности щенка были хаотично разбросаны по всей кровати. По рукам Аннет тонкой струйкой стекала кровь несчастного животного. Она смотрела на меня, но уже без улыбки. Ее губы были измазаны кровью. Она крепко держала голову щенка, сдавливая ее так, будто хотела выжать из нее всю жидкость, словно из апельсина сок. Не сводя с меня глаз, она медленно поднесла голову щенка к своему рту и впилась зубами в его шею, высасывая его кровь и изредка пожевывая плоть. Меня вновь вытошнило.

Я попытался встать, но поскользнувшись на собственных испражнениях, вновь упал. Лишь со второй попытки мне удалось крепко встать на ноги, однако все тело мое дрожало перед увиденным. Вся картина повергла меня в шок. Она сказала, что была голодна и решила утолить свой голод этим животным. Я сдерживался, чтобы не закричать от испуга. В тот момент я почувствовал себя мальчишкой, который увидел убитого любимого щенка. А моя Аннет продолжала сидеть посреди ошметков, сжимая в руках часть туши.

Окончательное самообладание и трезвость ума вернулись ко мне не скоро. Первым делом я решил, что следует запереть эту комнату, а Аннет отвести в другую. Но для начала следовало отмыть ее. Я осторожно протянул ей руку. Без тени сомнения, будто ничего этого не произошло, она улыбнулась и, приняв мою руку, встала с кровати. Я повел ее в ванную комнату. Пустив теплую воду, я помог ей забраться в ванну, после чего вернулся в спальную. В очередной раз я поскользнулся, и чуть было не упал. Я посмотрел на состояние комнаты и единственным моим решением было собрать окровавленные простыни вместе с остатками некогда бывшего щенка и вынести все на улицу, для того чтобы выкинуть в мусорное ведро. Я так и поступил. Спустя всего полчаса комната была как новая, но возвращаться в нее не хотелось. Мешок с останками я оставил у двери, решив, что сейчас не время его выносить. Взяв все вещи из комнаты, и переодевшись, я вышел и запер за собой дверь.

Вскоре из ванной вышла моя супруга. Она была в полном здравии. Одеваясь, она продолжала твердить мне о том, что последнее, что она помнит, это то, когда она попросила купить ей щенка. Я промолчал. Я решил не рассказывать ей о том, что произошло, и солгал о том, что щенка я так и не купил. Она ничуть не расстроилась. Аннет выглядела так, будто и в самом деле ни болезни, ни убийства щенка на самом деле вовсе и не было. Приход врача заставил меня убедиться в том, что это был не сон.

К слову сказать, моя супруга очень удивилась тому, что я решил поменять комнату для сна. Хорошо, что она не стала этому возражать.

Итак, после очередного осмотра, врач заключил, что она… здорова! Он не поверил этому, заверив, что с медицинской точки зрения это невозможно. Аннет же вообще не понимала о чем идет речь. Она не помнила даже того, что еще вчера ее безумно лихорадило. Но осмотру сопротивляться не стала, заранее сказав о том, что чувствует себя совершенно здоровой. Случай был беспрецедентным. Однако лекарь сказал, что не прекратит свои визиты, дабы держать, возможно, скрытую болезнь под контролем и посоветовал продолжать прием лекарств.

Дальше день прошел достаточно быстро. К обеду я так и не прикоснулся, равно как и моя возлюбленная, а ужин лишь еле задел. Аннет съела только кусок хорошо прожаренного бифштекса.

Время подошло к ночи. Моя супруга уснула первой, а меня до сих пор одолевал тот кошмар, который я узрел этим днем.